Проект «Кенотаф» врывается в пространство галереи Pro Art`s, словно метеорит, оставляя за собой шлейф размышлений о природе иллюзий, памяти и человеческой трагедии.
Художник Юлия Агеносова смело экспериментирует с различными материалами и создает из них выразительные инструменты, раскрывающие многослойные аспекты человеческого опыта. Живопись, керамика, световая инсталляция, рэди-мейды, скульптуры из проволоки – каждый медиум становится неотъемлемой частью сложного художественного диалога, формируя глубокий и эмоционально насыщенный образ утраты и надежды.
Художник Юлия Агеносова смело экспериментирует с различными материалами и создает из них выразительные инструменты, раскрывающие многослойные аспекты человеческого опыта. Живопись, керамика, световая инсталляция, рэди-мейды, скульптуры из проволоки – каждый медиум становится неотъемлемой частью сложного художественного диалога, формируя глубокий и эмоционально насыщенный образ утраты и надежды.
Живопись как визуальная поэма памяти
Центральным элементом экспозиции является живопись – визуальная поэма, разворачивающаяся перед зрителем слой за слоем. Юлия Агеносова, работая в классической, почти ортодоксальной технике холст-масло, трансформирует ее, создавая индивидуальный художественный язык.
Многочисленные тончайшие слои пастозной живописи, едва уловимо просвечивают друг друга, словно воспоминания, проступающие сквозь время. Этот прием не только демонстрирует техническое мастерство автора, но и служит метафорой многослойности человеческой памяти.
Кульминацией процесса создания произведения становится процарапывание изображения по еще сырой краске. Этот жест, как акт археологического раскапывания, позволяет «высвободить» скрытые слои на обозрение, обнажая суть и создать эффект трехмерности изображения.
Образ человеческого волоса, появляющегося на поверхности холстов, несет в себе глубокий символизм - осязаемое свидетельство человеческой уязвимости и конечности. Волосы, отделившись от тела, становятся метафорой утраты, напоминая о хрупкости жизни и неизбежности перемен, «memento mori» в современном контексте.
Круглая форма холстов, имитирующая иллюминаторы, усиливает ощущение нереальности происходящего. Зритель словно заглядывает в окно другого мира, мира воспоминаний и фантазий, где границы между реальностью и вымыслом размыты.
Многочисленные тончайшие слои пастозной живописи, едва уловимо просвечивают друг друга, словно воспоминания, проступающие сквозь время. Этот прием не только демонстрирует техническое мастерство автора, но и служит метафорой многослойности человеческой памяти.
Кульминацией процесса создания произведения становится процарапывание изображения по еще сырой краске. Этот жест, как акт археологического раскапывания, позволяет «высвободить» скрытые слои на обозрение, обнажая суть и создать эффект трехмерности изображения.
Образ человеческого волоса, появляющегося на поверхности холстов, несет в себе глубокий символизм - осязаемое свидетельство человеческой уязвимости и конечности. Волосы, отделившись от тела, становятся метафорой утраты, напоминая о хрупкости жизни и неизбежности перемен, «memento mori» в современном контексте.
Круглая форма холстов, имитирующая иллюминаторы, усиливает ощущение нереальности происходящего. Зритель словно заглядывает в окно другого мира, мира воспоминаний и фантазий, где границы между реальностью и вымыслом размыты.
Керамические «комплексные обеды» - метафора духовной пищи
Керамические объекты «Комплексный обед» становятся важнейшим смысловым ядром проекта, раскрывая тему несбывшихся надежд и ускользающих мечтаний. Художник, не обладая формальным образованием керамиста, намеренно выбирает этот медиум и самостоятельно создает каждый объект вручную: от лепки до глазурования и обжига.
«Комплексный обед» – имитация контейнеров с едой, как аллегория духовной пищи, которой мы питаем свои мечты. Они отсылают к образу бортового питания в самолете, где выбор ограничен «курицей или рыбой». Однако в интерпретации Агеносовой выбор сводится к цвету мечты – яркой, аппетитной, но недоступной. Невозможность открыть их вызывает чувство фрустрации, приглашая зрителя к размышлению о том, как часто мы питаем свои мечты лишь иллюзиями, оставляя их нереализованными, словно запертыми в контейнере, который невозможно открыть.
«Комплексный обед» – имитация контейнеров с едой, как аллегория духовной пищи, которой мы питаем свои мечты. Они отсылают к образу бортового питания в самолете, где выбор ограничен «курицей или рыбой». Однако в интерпретации Агеносовой выбор сводится к цвету мечты – яркой, аппетитной, но недоступной. Невозможность открыть их вызывает чувство фрустрации, приглашая зрителя к размышлению о том, как часто мы питаем свои мечты лишь иллюзиями, оставляя их нереализованными, словно запертыми в контейнере, который невозможно открыть.
Рэди-мейды и «рухнувшие надежды»
Всматриваясь в «кучи мусора» на выставке, внимательный зритель обнаружит не случайные «железки металлолома», а подлинные останки воздушных лайнеров, словно трагически «приземлившиеся» в пространстве галереи.
Аутентичные детали авиалайнеров, предоставленные авиапарком «Орешково», в контексте выставки обретают статус осязаемых кенотафов, монументов рухнувшим иллюзиям. Они становятся свидетельствами реальных человеческих трагедий и стремлений, превращаясь в эмоциональные триггеры, пробуждающие в зрителе чувство сопереживания и размышления.
Обращаясь к эстетике рэди-мейда, Юлия Агеносова вступает в диалог с историей, превращая найденные объекты в артефакты, несущие в себе отпечаток времени и памяти.
Аутентичные детали авиалайнеров, предоставленные авиапарком «Орешково», в контексте выставки обретают статус осязаемых кенотафов, монументов рухнувшим иллюзиям. Они становятся свидетельствами реальных человеческих трагедий и стремлений, превращаясь в эмоциональные триггеры, пробуждающие в зрителе чувство сопереживания и размышления.
Обращаясь к эстетике рэди-мейда, Юлия Агеносова вступает в диалог с историей, превращая найденные объекты в артефакты, несущие в себе отпечаток времени и памяти.
«Трансфер»: призрачные силуэты ускользающих мечтаний
Имея большой опыт создания абстрактных объектов из проволоки, в инсталляции «Трансфер» Юлия Агеносова обращается к фигуративности, но делает это в своей авторской манере – лаконично и символично, с едва уловимыми очертаниями. Парящие под потолком галереи призраки самолетов из тонкой проволоки, символизируют мечты, которые остаются недостижимыми.
Прикованные цепями к невидимому небу, хрупкие, полные тревоги и безысходности самолеты, слишком мрачные, чтобы напоминать игрушки. Они словно застыли в вечном полёте, но не могут ни взлететь, ни приземлиться, оставаясь в подвешенном состоянии между реальностью и иллюзией.
Прикованные цепями к невидимому небу, хрупкие, полные тревоги и безысходности самолеты, слишком мрачные, чтобы напоминать игрушки. Они словно застыли в вечном полёте, но не могут ни взлететь, ни приземлиться, оставаясь в подвешенном состоянии между реальностью и иллюзией.
Лайтбокс - окно в мир иллюзий
Световой короб (лайтбокс) – ранее не использованный в творчестве Юлии Агеносовой медиум – в проекте «Кенотаф» обретает особое символическое значение. Он становится не только источником света, а визуальной метафорой эфемерности человеческих желаний, превращая свет в осязаемую форму ускользающих мечтаний.
Мерцающий свет лайтбокса – гипнотизирует и завораживает, погружая зрителя в трансцендентное состояние. Создавая его, художник вдохновлялся образом вечно ускользающей, призрачной и недостижимой мечты.
Мерцающий свет лайтбокса – гипнотизирует и завораживает, погружая зрителя в трансцендентное состояние. Создавая его, художник вдохновлялся образом вечно ускользающей, призрачной и недостижимой мечты.
Обнаженные кресла - анатомия разоблаченных иллюзий
Инсталляция «22А» - деконструкция самого понятия комфорта. Четыре кресла, лишенные обивки, обнажают свою механическую сущность, превращаясь из символов удобства в объекты, вызывающие чувство уязвимости и тревогу потери ощущения безопасности, когда иллюзии рушатся, обнажая суровую реальность.
Холодный металл, пружины, механизмы регулировки – все, что обычно скрыто от глаз пассажиров, здесь выставлено напоказ, неудобно «впивается», как бы намекая, что время для иллюзий прошло и все тайное становится явным.
Холодный металл, пружины, механизмы регулировки – все, что обычно скрыто от глаз пассажиров, здесь выставлено напоказ, неудобно «впивается», как бы намекая, что время для иллюзий прошло и все тайное становится явным.
Фотографии Ивана Шурыгина.
