«Кенотаф» Юлии Агеносовой: симфония утраченных надежд в галерее Pro Art`s

Центральным элементом экспозиции является живопись – визуальная поэма, разворачивающаяся перед зрителем слой за слоем. Юлия Агеносова, работая в классической, почти ортодоксальной технике холст-масло, трансформирует ее, создавая индивидуальный художественный язык.

Многочисленные тончайшие слои пастозной живописи, едва уловимо просвечивают друг друга, словно воспоминания, проступающие сквозь время. Этот прием не только демонстрирует техническое мастерство автора, но и служит метафорой многослойности человеческой памяти.

Кульминацией процесса создания произведения становится процарапывание изображения по еще сырой краске. Этот жест, как акт археологического раскапывания, позволяет «высвободить» скрытые слои на обозрение, обнажая суть и создать эффект трехмерности изображения.

Образ человеческого волоса, появляющегося на поверхности холстов, несет в себе глубокий символизм - осязаемое свидетельство человеческой уязвимости и конечности. Волосы, отделившись от тела, становятся метафорой утраты, напоминая о хрупкости жизни и неизбежности перемен, «memento mori» в современном контексте.

Круглая форма холстов, имитирующая иллюминаторы, усиливает ощущение нереальности происходящего. Зритель словно заглядывает в окно другого мира, мира воспоминаний и фантазий, где границы между реальностью и вымыслом размыты.

Керамические объекты «Комплексный обед» становятся важнейшим смысловым ядром проекта, раскрывая тему несбывшихся надежд и ускользающих мечтаний. Художник, не обладая формальным образованием керамиста, намеренно выбирает этот медиум и самостоятельно создает каждый объект вручную: от лепки до глазурования и обжига.

«Комплексный обед» – имитация контейнеров с едой, как аллегория духовной пищи, которой мы питаем свои мечты. Они отсылают к образу бортового питания в самолете, где выбор ограничен «курицей или рыбой». Однако в интерпретации Агеносовой выбор сводится к цвету мечты – яркой, аппетитной, но недоступной. Невозможность открыть их вызывает чувство фрустрации, приглашая зрителя к размышлению о том, как часто мы питаем свои мечты лишь иллюзиями, оставляя их нереализованными, словно запертыми в контейнере, который невозможно открыть.

Всматриваясь в «кучи мусора» на выставке, внимательный зритель обнаружит не случайные «железки металлолома», а подлинные останки воздушных лайнеров, словно трагически «приземлившиеся» в пространстве галереи.

Аутентичные детали авиалайнеров, предоставленные авиапарком «Орешково», в контексте выставки обретают статус осязаемых кенотафов, монументов рухнувшим иллюзиям. Они становятся свидетельствами реальных человеческих трагедий и стремлений, превращаясь в эмоциональные триггеры, пробуждающие в зрителе чувство сопереживания и размышления.

Обращаясь к эстетике рэди-мейда, Юлия Агеносова вступает в диалог с историей, превращая найденные объекты в артефакты, несущие в себе отпечаток времени и памяти.

Имея большой опыт создания абстрактных объектов из проволоки, в инсталляции «Трансфер» Юлия Агеносова обращается к фигуративности, но делает это в своей авторской манере – лаконично и символично, с едва уловимыми очертаниями. Парящие под потолком галереи призраки самолетов из тонкой проволоки, символизируют мечты, которые остаются недостижимыми.

Прикованные цепями к невидимому небу, хрупкие, полные тревоги и безысходности самолеты, слишком мрачные, чтобы напоминать игрушки. Они словно застыли в вечном полёте, но не могут ни взлететь, ни приземлиться, оставаясь в подвешенном состоянии между реальностью и иллюзией.

Световой короб (лайтбокс) – ранее не использованный в творчестве Юлии Агеносовой медиум – в проекте «Кенотаф» обретает особое символическое значение. Он становится не только источником света, а визуальной метафорой эфемерности человеческих желаний, превращая свет в осязаемую форму ускользающих мечтаний.

Мерцающий свет лайтбокса – гипнотизирует и завораживает, погружая зрителя в трансцендентное состояние. Создавая его, художник вдохновлялся образом вечно ускользающей, призрачной и недостижимой мечты.

Инсталляция «22А» - деконструкция самого понятия комфорта. Четыре кресла, лишенные обивки, обнажают свою механическую сущность, превращаясь из символов удобства в объекты, вызывающие чувство уязвимости и тревогу потери ощущения безопасности, когда иллюзии рушатся, обнажая суровую реальность.

Холодный металл, пружины, механизмы регулировки – все, что обычно скрыто от глаз пассажиров, здесь выставлено напоказ, неудобно «впивается», как бы намекая, что время для иллюзий прошло и все тайное становится явным.